I
Погнали.
Теперь мне всё понятно. Любовь и деньги — вот о чём стоит поговорить. Главное, не перепутать их в процессе.
Странно, кто-то седой и мудрый говорил, что два этих вечных начала друг с другом плохо сочетаются, чуть ли не сражаются они насмерть, а поле битвы — сердца людей. Такую пошлятину стыдно не то, что произносить, а думать. Я бы на исправительные работы за такое отправлял.
Это даже не пошлятина, а неверная постановка вопроса. Изначально искажённая, ошибочная разметка карты. Любовь никогда не победит бабло, как верно и обратное. Они вообще никогда не пересекаются, кроме как в наших пикантных фантазмах. Одно досягаемо, оно здесь. Другое требует отправиться куда-то за границу дозволенного. Одно человеческое, другое — слишком человеческое. А где что — выбирай сам.
Думая обо всём об этом — о Кристиане и о ней, о моём родном городе, который сейчас так далеко, что я даже сомневаюсь, существует ли он на самом деле, — я правда не вижу ничего другого: только любовь и бабло. Только любовь. Только деньги.
Мне не сильно спокойно. Да и вообще, отстранённую и спокойную умудрённость стоило бы включить в один ряд с каким-нибудь отвратительным пороком, например, с чревоугодием. Улыбка Будды — омерзительна. Человек, которому «всё понятно», ничем не отличается от любителя пожрать, довольного, икающего и недвижного.
Так что не, нифига. Мне ничего не понятно. В отсутствие других стратегий я предпочитаю говорить — с такой скоростью, с какой могу себе позволить. Вечером, когда все от меня отстают и дверь в кабинет можно закрыть, я наливаю самый дешёвый растворимый кофе, ставлю кружку на пачку каких-то документов с гербами, открываю текстовый редактор и рассказываю всё, что видел и слышал. А если не видел и не слышал — там мне приходится дотягивать. Не в высоком и благородном значении, а в низменном и бытовом — просто пиздеть.
Главное — не останавливаться. Можно только иногда менять регистры. Ну, чтобы не получилось слишком тяжеловесно и душно, вот как сейчас — любовь, деньги, смертные грехи, мироустройство. Я как будто загнал огромную фуру на узкую улицу и теперь пытаюсь развернуться. Облегчу постановку вопроса.
Нужны ли были тогда Кристиану бабки?
В высоком, экзистенциальном смысле — нет, не нужны. Ну, я имею в виду, он не из тех, кто охотится за самой эссенцией бабок — тех-то ничто не остановит. Он, скорее, из тех, кто просто пытался добыть немного монет и обрадовался бы наступлению коммунистической утопии или чего получше — того же Апокалипсиса.
Хотя…